Неточные совпадения
Да разметать наскоро
старый забор, что возле сапожника, и поставить соломенную веху, чтоб
было похоже на планировку.
Поспел горох! Накинулись,
Как саранча на полосу:
Горох, что девку красную,
Кто ни пройдет — щипнет!
Теперь горох у всякого —
У
старого, у малого,
Рассыпался горох
На семьдесят дорог!
По осени у
старогоКакая-то глубокая
На шее рана сделалась,
Он трудно умирал:
Сто дней не
ел; хирел да сох,
Сам над собой подтрунивал:
— Не правда ли, Матренушка,
На комара корёжского
Костлявый я похож?
( — Вот так-то! чем бы
старомуЛекарство
пить, — заметил Влас, —
Он
пьет вино стаканами.
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками
старыми,
Покуда спору нашему
Решенья не найдем,
Покуда не доведаем
Как ни на
есть — доподлинно:
Кому жить любо-весело,
Вольготно на Руси?
— Скажи! —
«Идите по лесу,
Против столба тридцатого
Прямехонько версту:
Придете на поляночку,
Стоят на той поляночке
Две
старые сосны,
Под этими под соснами
Закопана коробочка.
Добудьте вы ее, —
Коробка та волшебная:
В ней скатерть самобраная,
Когда ни пожелаете,
Накормит,
напоит!
Тихонько только молвите:
«Эй! скатерть самобраная!
Попотчуй мужиков!»
По вашему хотению,
По моему велению,
Все явится тотчас.
Теперь — пустите птенчика...
Спустили с возу дедушку.
Солдат
был хрупок на ноги,
Высок и тощ до крайности;
На нем сюртук с медалями
Висел, как на шесте.
Нельзя сказать, чтоб доброе
Лицо имел, особенно
Когда сводило
старого —
Черт чертом! Рот ощерится.
Глаза — что угольки!
Поспоривши, повздорили,
Повздоривши, подралися,
Подравшися, удумали
Не расходиться врозь,
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками
старыми,
Покуда спору нашему
Решенья не найдем,
Покуда не доведаем
Как ни на
есть — доподлинно,
Кому жить любо-весело,
Вольготно на Руси?
Не ветры веют буйные,
Не мать-земля колышется —
Шумит,
поет, ругается,
Качается, валяется,
Дерется и целуется
У праздника народ!
Крестьянам показалося,
Как вышли на пригорочек,
Что все село шатается,
Что даже церковь
старуюС высокой колокольнею
Шатнуло раз-другой! —
Тут трезвому, что голому,
Неловко… Наши странники
Прошлись еще по площади
И к вечеру покинули
Бурливое село…
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что
будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости
старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты, сила, делася?
На что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
Обрадовались
старому:
«Здорово, дедко! спрыгни-ка,
Да
выпей с нами рюмочку,
Да в ложечки ударь!»
— Забраться-то забрался я,
А как сойду, не ведаю:
Ведет! — «Небось до города
Опять за полной пенцией?
В день смерти князя
старогоКрестьяне не предвидели,
Что не луга поемные,
А тяжбу наживут.
И,
выпив по стаканчику,
Первей всего заспорили:
Как им с лугами
быть?
Пришла старуха
старая,
Рябая, одноглазая,
И объявила, кланяясь,
Что счастлива она:
Что у нее по осени
Родилось реп до тысячи
На небольшой гряде.
— Такая репа крупная,
Такая репа вкусная,
А вся гряда — сажени три,
А впоперечь — аршин! —
Над бабой посмеялися,
А водки капли не дали:
«Ты дома
выпей,
старая,
Той репой закуси...
На радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед не драться зря,
А с толком дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками
старыми,
Покуда делу спорному
Решенья не найдут,
Покуда не доведают
Как ни на
есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
«А вы что ж не танцуете? —
Сказал Последыш барыням
И молодым сынам. —
Танцуйте!» Делать нечего!
Прошлись они под музыку.
Старик их осмеял!
Качаясь, как на палубе
В погоду непокойную,
Представил он, как тешились
В его-то времена!
«
Спой, Люба!» Не хотелося
Петь белокурой барыне,
Да
старый так пристал!
Стародум. Оно и должно
быть залогом благосостояния государства. Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну, что для отечества может выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному! Лет через пятнадцать и выходят вместо одного раба двое,
старый дядька да молодой барин.
На минуту Боголепов призадумался, как будто ему еще нужно
было старый хмель из головы вышибить. Но это
было раздумье мгновенное. Вслед за тем он торопливо вынул из чернильницы перо, обсосал его, сплюнул, вцепился левой рукою в правую и начал строчить...
На первых порах глуповцы, по
старой привычке, вздумали
было обращаться к нему с претензиями и жалобами друг на друга, но он даже не понял их.
Вспомнили только что выехавшего из города
старого градоначальника и находили, что хотя он тоже
был красавчик и умница, но что, за всем тем, новому правителю уже по тому одному должно
быть отдано преимущество, что он новый.
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех
старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это
был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это
были ассигнации.
— Я не либерал и либералом никогда не бывал-с. Действую всегда прямо и потому даже от законов держусь в отдалении. В затруднительных случаях приказываю поискать, но требую одного: чтоб закон
был старый. Новых законов не люблю-с. Многое в них пропускается, а о прочем и совсем не упоминается. Так я всегда говорил, так отозвался и теперь, когда отправлялся сюда. От новых, говорю, законов увольте, прочее же надеюсь исполнить в точности!
Таковы-то
были мысли, которые побудили меня, смиренного городового архивариуса (получающего в месяц два рубля содержания, но и за всем тем славословящего), ку́пно [Ку́пно — вместе, совместно.] с троими моими предшественниками, неумытными [Неумы́тный — неподкупный, честный (от
старого русского слова «мыт» — пошлина).] устами воспеть хвалу славных оных Неронов, [Опять та же прискорбная ошибка.
Лишь в позднейшие времена (почти на наших глазах) мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления
была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы
старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
С этой минуты исчез
старый Евсеич, как будто его на свете не
было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели» русской земли.
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и
старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди. Ни одного не
было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут
был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и
старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
— Не надо
было надевать шиньона, — отвечала Николаева, давно решившая, что если
старый вдовец, которого она ловила, женится на ней, то свадьба
будет самая простая. — Я не люблю этот фаст.
И тогда
старая партия может выбрать другого из своих, так как расчет весь
будет потерян.
Получив письмо мужа, она знала уже в глубине души, что всё останется по-старому, что она не в силах
будет пренебречь своим положением, бросить сына и соединиться с любовником.
Ливень
был непродолжительный, и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже без вожжей по грязи пристяжных, солнце опять выглянуло, и крыши дач,
старые липы садов по обеим сторонам главной улицы блестели мокрым блеском, и с ветвей весело капала, а с крыш бежала вода.
— А завтра ты
будешь судиться: что же, тебе приятнее
было бы, чтобы тебя судили в
старой уголовной палате?
Золотое сияние на красном фоне иконостаса, и золоченая резьба икон, и серебро паникадил и подсвечников, и плиты пола, и коврики, и хоругви вверху у клиросов, и ступеньки амвона, и
старые почерневшие книги, и подрясники, и стихари — всё
было залито светом.
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба
была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел
старый князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
Сам Левин не помнил своей матери, и единственная сестра его
была старше его, так что в доме Щербацких он в первый раз увидал ту самую среду
старого дворянского, образованного и честного семейства, которой он
был лишен смертью отца и матери.
Дело
было в том, что когда Левин потребовал одеваться, Кузьма,
старый слуга Левина, принес фрак, жилет и всё, что нужно
было.
Он
был в самом ласковом и веселом духе, каким в детстве его часто помнил Левин. Он упомянул даже и о Сергее Ивановиче без злобы. Увидав Агафью Михайловну, он пошутил с ней и расспрашивал про
старых слуг. Известие о смерти Парфена Денисыча неприятно подействовало на него. На лице его выразился испуг; но он тотчас же оправился.
В Левинском, давно пустынном доме теперь
было так много народа, что почти все комнаты
были заняты, и почти каждый день
старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством,
было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах гостей и детей выходило очень много.
«Там видно
будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел
старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.
— Всё равно, что я бы искал права
быть кормилицей и обижался бы, что женщинам платят, а мне не хотят, — сказал
старый князь.
Но деление на молодых и
старых не совпадало с делением партий. Некоторые из молодых, по наблюдениям Левина, принадлежали к
старой партии, и некоторые, напротив, самые
старые дворяне шептались со Свияжским и, очевидно,
были горячими сторонниками новой партии.
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между русскими домиками с резными князьками;
старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось,
были разубраны в новые торжественные ризы.
— О, нет! — сказала Долли. — Первое время
было неудобно, а теперь всё прекрасно устроилось благодаря моей
старой няне, — сказала она, указывая на Матрену Филимоновну, понимавшую, что говорят о ней, и весело и дружелюбно улыбавшуюся Левину. Она знала его и знала, что это хороший жених барышне, и желала, чтобы дело сладилось.
Старый князь, как и все отцы,
был особенно щепетилен насчет чести и чистоты своих дочерей; он
был неблагоразумно ревнив к дочерям, и особенно к Кити, которая
была его любимица, и на каждом шагу делал сцены княгине зa то, что она компрометирует дочь.
— Я Марье Семеновне всегда советовал сдать в аренду, потому что она не выгадает, — приятным голосом говорил помещик с седыми усами, в полковничьем мундире
старого генерального штаба. Это
был тот самый помещик, которого Левин встретил у Свияжского. Он тотчас узнал его. Помещик тоже пригляделся к Левину, и они поздоровались.
— Я это самое сделал после того, как мне объявлен
был ею же самой мой позор; я оставил всё по
старому.
Нельзя
было простить работнику, ушедшему в рабочую пору домой потому, что у него отец умер, как ни жалко
было его, и надо
было расчесть его дешевле за прогульные дорогие месяцы; но нельзя
было и не выдавать месячины
старым, ни на что не нужным дворовым.
«Ну, всё кончено, и слава Богу!»
была первая мысль, пришедшая Анне Аркадьевне, когда она простилась в последний раз с братом, который до третьего звонка загораживал собою дорогу в вагоне. Она села на свой диванчик, рядом с Аннушкой, и огляделась в полусвете спального вагона. «Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алексея Александровича, и пойдет моя жизнь, хорошая и привычная, по
старому».
Один — это
было отречение от своей
старой жизни, от своих бесполезных знаний, от своего ни к чему не нужного образования.
— Скоро устроились! — сказал
старый князь, стараясь
быть равнодушным; но Левин заметил, что глаза его
были влажны, когда он обратился к нему.
— Какой опыт? столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал
старый князь, глядя на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще
есть смысл.
Нынче вечером ждали с поезда Степана Аркадьича, и
старый князь писал, что, может
быть, и он приедет.